Глава V

1833 год.

После кончины старца Феофана я продолжал жить в Новоезерском монастыре еще с полгода. В начале июня я возвратился домой, в Вологду, а в первых числах июля собрался на богомолье в Киев. Пока я снаряжался в путь, пришли в Вологду два послушника, возвращавшиеся из Соловецкого монастыря и шедшие в Москву. Оказалось, что один из них был племянником Горицкой монахини Клеопатры, мне известной, с ним вместе я и сговорился идти. Когда мы уже совершенно приготовились в путь, мои родные пошли провожать нас до Московской заставы и, не доходя до нее, мы зашли в дом умалишенных, находившийся от нее неподалеку. В ту пору там временно содержался один юродивый, некто Николай Матвеевич Рынин. О нем рассказывали, что он будто бы предузнает будущее, почему мои родные и стали спрашивать его обо мне: о моем вступлении в монастырь, о путешествии в Киев и прочее, и всем им и на все вопросы он повторял все одно и то же: «Никола никуда не ходит, Никола не ходит», - и при этом делал рукою движение, как будто стучит палкою об пол.

Глава IV. Кириллов Новоезерский монастырь

При моем поступлении в Новоезерский монастырь, в Июне месяце 1832 года, уже 6 год был настоятелем игумен А р к а д и й, живший в казначейских келиях, потому что настоятельские занимал предместник его, находившийся на покое, архимандрит старец Феофан [Феофан Соколов, родом из Пензенских дворян, постриженник Тисманской пустыни, в Молдавии.]. Он поступил в Новоезерский монастырь из настоятелей одного из Новогородских монастырей, а до того времени был келейником митрополита Гавриила (Санкт-Петербургского и Новогородского 1763 г.) и милостынедателем, и Владыка заметил, что пока он раздавал милостыню, у него никогда не было недостатка в деньгах, а когда на место о. Феофана поступил другой, то митрополичья казна стала оскудевать. В Новоезерские настоятели он был назначен еще в конце прошлого столетия, в 1793 году, из настоятелей, на место игумена Гедеона, смененного, за слабое правление, и посланного в Кириллов Белоезерский монастырь, где он и умер. Он не был заранее предуведомлен о приезде о. Феофана, и так как вел жизнь ни чем не лучше прочей братии и подолгу отлучался из монастыря, то и на этот раз его также там не случилось, вся братия была в разброде, так что новый настоятель нашел монастырь почти пустым, в совершенном упадке: строения валились, а поддержать их было не чем. О жизни братии лучше ничего не говорить: до того велика была их распущенность. Помолившись угоднику Божию, Преподобному Кириллу, и все осмотрев, о. Феофан поехал обратно в Белоезерск, потому что, видя, в каком положении находился монастырь по нерадению игумена Луки, он убоялся остаться, отчаяваясь в возможности восстановить обитель. Когда Белоезерские боголюбивые граждане узнали, что о. Феофан возвратился в город, и какая была тому причина, они собрались к нему и стали его убеждать, чтобы он не отказывался от Новоезерского монастыря, к которому они имели великое усердие, хотя, к сожалению, оно совершенно не приносило для обители никакой пользы по милости Настоятеля. Они было порадовались, что туда назначили человека, о котором слышали, как о подвижнике, отличавшемся строгостью своей жизни, и вот вдруг все их надежды рушились. Убеждаемый Белоезерскими гражданами, обещавшими о. Феофану дать средства возобновить запустелый монастырь, он должен был сдаться и, видя всеобщее желание и готовность помогать ему, решился возвратиться в монастырь, сопровождаемый туда едва ли не всем городом. Более всех пожертвовал Г. Маньков: он дал деньгами 5,000 руб. и обещал отдать свой дом в городе под монастырское подворье; глядя на него, жертвовали и все другие, кто что мог: кто муку, кто рыбу, лес, известь, холст, даже деревянную посуду; из Белоезерска потянулся целый обоз.
Вот что я запомнил из рассказов монастырских старожилов.

Глава III. Горицкий монастырь

Воскресенский Горицкий монастырь (3-го класса девичий) состоит в Новогородской Епархии, в Кирилловском уезде, на левом берегу реки Шексны, вытекающей из Белаозера и впадающей в Волгу, находится в расстоянии 7 верст от города Кирилова по большой С.-Петебургской дороге, от Вологды в 127 вер., и от Новагорода в 614 вер. Кем эта обитель основана и когда именно неизвестно, но в начале XVI века уже существовала, и в 1544 году княгиня Старицкая, Евфросинья Андреевна, рожденная княжна Хованская, жена удельного Князя Андрея Ивановича, родного дяди Иоанна Грозного, построила собор, каменный в два яруса, первоначально крытый тесом и имевший только два престола: на верху Воскресения Христова, внизу Кирилла Новоезерского. Впоследствии, иждивением седьмой супруги Иоанна Грозного, Maрии Феодоровны (из рода Нагих во иночестве Марфы), в верхнем ярусе устроены еще два придела: 1, во имя Божией Матери иконы Одигитрии и 2, Кирилла Белоезерского. В последствии времени к этим приделам пристроены новые два придела: 3, во имя Св. Царевича Димитрия и 4, Св. Великомученицы Екатерины. В 1831 году при больничном корпусе, выстроенном монахиней Марией (в миру бывшей Параскевой Николаевной Хованской) устроена была церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, а в 1852 году на хорах в этой церкви вновь сделаны два придела: 1, во имя Св. Архистратига Михаила и прочих Безплотных Сил и 2, Св. Предтечи и Крестителя Иоанна. Колокольня каменная над соборною папертью строена в 1611 году Царицей инокой Марфой.

Глава II

Я родился 10 Августа, 1810 года, в самой Вологде, в приходе Николы на площади, в старом дедовском доме: тогда отец мой и дядя владели еще им сообща, но вскоре после того братья между собою разделились, и батюшка купил себе отдельный дом у Николы на Глинках, куда меня и перенесли еще в пеленках. О том, что было до 1817 года, я ничего не помню, но с этого времени все становится ясно в моей памяти. Я был весьма дик и застенчив. Когда мне было лет около 10, меня стали учить грамоте. Народных училищ у нас в то время в Вологде не было, и потому каждый учился грамоте где кто мог; большею частию люди были безграмотные, а учили преимущественно или причетники, или мастерицы. Для дворян существовала только одна Гимназия, да Пансион для благородных девиц; содержателем оного был некто немец Дозер, поселившийся в Вологде между 1825 и 1830 годами.

Глава I

Родина моя в Вологде. Город, расположенный на плоской местности, разделяется на две половины течением реки Вологды, которая судоходна, шириною около 25 сажень, берега же ее низменны. Речка Золотуха, впадающая в нее, по ее течению с правой стороны, разделяет часть города пополам; самый же город разделен на три квартала: первый квартал в приходе Иоанна Богослова, второй - в приходе Св. Николы, на площади, и третий - за рекою, в приходе Священномученика Антипы.

Предисловие

Эти записки составились совершенно незаметным образом и без всякого намерения написать что-нибудь для печати.
Многие из моих знакомых, слушая мои рассказы о тех старцах, которых я знал на своем веку, и о тех, про которых знал по наслышке от покойного нашего отца Игумена Илария, неоднократно советовали мне написать эти рассказы и сохранить их ради пользы, как духовное наследство, полученное мною и которое следовало передать и другим. В особенности же настоятельно сего требовал от меня один человек, ко мне весьма расположенный, который и сам, не смотря на свой высокий сан, великий подвижник и ревнитель монашества. Я все уклонялся, считая таковый труд не по моему умению и не по моим силам. Но случай дал мне возможность осуществить желание многих, во время моего лечения водами, в Екатерининской пустыне летом 1873 года, где я имел много досуга, и так как со мною был один из братии нашей обители, который мог мне помочь в этом труде, то я и решился на это дело. Я стал ему сказывать все свои воспоминания с тех пор, как начал себя помнить, и таким образом в два месяца было набросано наскоро то, что сохранила моя память.
После того я занялся пересмотром написанного и поручил привести в порядок. И так составилась эта толстая тетрадь, которую я назвал моими "В о с п о м и н и я м и". Я показал ее тем, на мнение которых я полагаюсь: были читаны отрывки, и меня стали убеждать, чтобы я отдал в печать. Не берусь решать, лучше ли было бы вовсе не печатать, или лучше сделал я, что сообщил все то, что, может быть, принесет и пользу читающему с рассуждением.
Ежели заключающееся в этих отрывочных рассказах принесет хотя малейшую кому бы то ни было пользу, я сочту это для себя наградою и возблагодарю тех, от которых слышал все, мною переданное, и им, а не мне, похвала и благодарение. Но ежели что соблазнит читателя, и он осудит меня, прошу заранее прощения, не за худой умысел, или за недоброе намерение, но за недостаток памяти, за неверность слышанного мною и неумение передать. Впрочем, кто истинно внимает себе, тот везде извлекает для себя душевную пользу, и плохое писание окажется для него гораздо душеспасительнее, чем другому и самое мудрое и самое назидательное. Молю Господа, да не будет мое слово для брата моего душевредным, но благоприменительным.

Настоятель Угрешского монастыря
Архимандрит Пимен.

1875 года, Октября 1 дня. Угреша.